Шекспир мне друг, но истина дороже - Устинова Татьяна Витальевна (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Он прятал в воротник куртки холоднющий нос, шмыгал им, совал в карманы руки и изо всех сил там, в карманах, сжимал и разжимал пальцы, чтоб согрелись хоть немного, а Василиса все не шла!.. Когда у него застучали зубы, он приказал себе расслабиться. Отец всегда говорил, что, если начинается дрожь, непременно нужно дать себе команду не трястись и расслабить мышцы. Федя стал сосредоточенно расслаблять мышцы, но зубы все стучали.
Когда Василиса появилась, он был совершенно синий.
– Федя! – изумилась она и оглянулась на девчонок, с которыми вышла.
– З-здрасти, – поздоровался он с девчонками. Они смотрели во все глаза. – Я тут весь обледенел, пока дождался!
– Мы же с тобой договаривались… в театре, – она опять оглянулась.
Федя взял ее за руку и потащил за собой.
– До театра я не доживу, и так окоченение наблюдается! У тебя нет с собой примуса или спиртовки? Мы бы набрали снега, растопили его на огне и выпили немного горячей воды!
– Нет примуса! – весело сказала Василиса.
– А шапки? Запасной? Ты не носишь с собой запасную шапку?
– Василек, а какая у нас завтра первая пара?
Они остановились и оглянулись. На них с жадным любопытством взирали три запыхавшиеся красавицы – очевидно, еле догнали, чтобы спросить про первую пару!
– Завтра? – не сразу сообразила Василиса. – А, завтра французский!..
– Это твой новый знакомый? Познакомь!
Они рассматривали его, нисколько не стесняясь, меряли его взглядами, кажется, едва удерживаясь, чтобы не пощупать.
– Федор Величковский, командированный из Москвы чиновник по особым поручениям, – представился Федя по всей форме и подтолкнул Василису. – Пошли быстрей, а?
– Вы давно… знакомы, Вася?
– С пеленок! – сообщил Федя и взял Василису за руку. – Мы росли в одном дворе, а сейчас вместе ходим на рыбалку. Подледную. Бежим, а то всю рыбу разберут.
– На… какую рыбалку? – опешили барышни и переглянулись.
– Он шутит! – на ходу прокричала увлекаемая Федором Василиса. – Пока, девчонки, до завтра!..
Бегом они пустились вниз по улице.
– Почему мы бежим? – задыхаясь, спросила Василиса в конце концов.
– Мы греемся! Мы замерзли очень!
Она притормозила.
– Федя, зачем ты меня ждал?
Он пробежал вперед, заметил, что она отстала, и вернулся.
– Я тебя ждал, чтобы дождаться и вместе поехать в театр. Или к Софочке. Мы же собирались спросить у нее про коробку!.. И вообще мне нужно с тобой поговорить.
– А Максим Викторович? Нашелся?
– Нашелся, – сказал Федя. – Дело запутывается с каждой минутой.
– Ну? Давай рассказывай!..
– Дом Ляли Вершининой подожгли, – тихо сообщил Федя, нагнувшись к Василисиному уху. – Она жива, но это чистая случайность! Если бы не мой шеф, сгорела бы в собственном доме. Он ее спас. И еще сосед, который с нами в самый первый день в ложе сидел.
Василиса охнула и замерла, глядя ему в лицо.
– Шеф пришел утром весь обожженный – руки, ноги. Сейчас спит.
– Кто поджег Лялин дом?! Зачем?!
– Мы не знаем. Только ее сначала опоили то ли снотворным, то ли еще чем-то. Она так говорит. То есть шеф сказал, что она так говорит, я Лялю не видел.
– Но она… точно жива?
Федя покивал. Они шли по улице очень быстро, почти бежали. Встречные, на которых они натыкались, шарахались, отступали и смотрели им вслед – они ничего не замечали.
– Что, если Ляля утащила деньги из директорского сейфа? А кто-то об этом знал! И решил деньги забрать, а ее убить?.. Такое возможно?
– Кто-то из наших? – спросила Василиса, и губы у нее предательски повело. Она стиснула их крепко-крепко.
– Не вздумай зареветь, – предупредил Федя.
Она помотала головой – нет, конечно, не станет она реветь!..
– А Юриваныч знает? Что Ляля… что у Ляли… несчастье?
Федя пожал плечами.
Они добежали до театра – Федя отдувался и шарфом вытирал пот со лба, так ему было жарко, невозможно просто. Куртку с мордой льва на спине он стянул еще на крыльце. В коридоре первого этажа им навстречу попались Валерия Дорожкина – звезда и Роман Земсков – тенор. Она шла впереди и что-то негромко говорила через плечо, а он улыбался и был похож на пажа.
– Послушайте, а где наш столичный режиссер? – издалека начала Валерия, завидев их. – Или мы уже не играем спектакль для радио?
– Играем, играем! – бодро сказал Федя. – Юрий Иванович на месте?
– Понятия не имею, – ответила Валерия. Василису она не замечала, как будто и не было ее тут. Роман уставился на доску приказов и что-то там читал очень внимательно.
– Теперь вы с нами будете репетировать, Федор? Заставите еще раз читать пьесу, которую мы сто раз играли, как будто мы художественная самодеятельность при заводе? – спросила прима.
Хлопнула тяжелая входная дверь, по коридору прошел сквозняк, и появилась незнакомая женщина в темном бесформенном пальто и черном деревенском платке. Торжественный вахтер дядя Вася встал за своей конторкой и поклонился ей.
– Здравствуйте, – прошелестела женщина. – Можно я пройду?
Дядя Вася закивал и сделал приглашающий жест.
Валерия Дорожкина внезапно куда-то исчезла. Федя не понял куда, из коридора было решительно некуда деться! Он даже головой по сторонам покрутил – нет Валерии, растворилась, дематериализовалась!.. Роман продолжал изучать доску приказов, потом повернулся и пошел в ту сторону, откуда они только что пришли вместе с исчезнувшей Валерией.
…Чудеса какие-то.
– Дядя Вася, кто это? – шепотом спросила Василиса у вахтера. Тот махнул рукой.
– Лариса Николаевна, кто ж еще!.. К Юриванычу, он утречком упреждал, что приедет она. Ох, грехи наши тяжкие…
Федя поймал Василису за подол куртки и придержал, пока женщина не скрылась за поворотом коридора.
– Кто она такая?
– Жена Виталия Васильевича. Как это я ее не узнала?.. Она всегда на все премьеры и на праздники в театре…
Федя кинулся почти бегом и на лестнице позвал громко:
– Лариса Николаевна!
Василиса замерла. Женщина обернулась.
– Меня зовут Федор Величковский, я из Москвы. Я… журналист и хочу написать о вашем муже и его работах. Вы сможете мне… рассказать?
Лариса Николаевна вздохнула, разглядывая Федю. Василиса была уверена, что она сейчас прогонит его, закричит, заплачет, и выйдет безобразная сцена. Но ничего такого не произошло.
– Отчего же не рассказать, – как бы раздумывая, проговорила она. – Расскажу. Только прямо сейчас мне к директору надо.
– Мы вас проводим!
Она улыбнулась. У нее была очень хорошая улыбка и молодые белые зубы.
– Да я и сама дорогу знаю. Но если хотите, проводите.
– Федя, – прошипела Василиса, – я не пойду к директору!..
Но ему некогда было возиться с ней. Он взял ее за руку и не отпускал. В приемной толпились какие-то люди, дверь в кабинет Юриваныча оказалась распахнута настежь, и слышно было, как он там разговаривает, довольно громко.
Федя помог вдове снять пальто – все в приемной затихли и смотрели, не отрываясь. Он пропустил Ларису Николаевну в кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Василиса осталась в приемной.
Юрий Иванович наскоро попрощался, бросил телефонную трубку, выбрался из-за стола и обнял жену Верховенцева. То есть вдову Верховенцева.
– Молодец, что пришла, – сказал он, близко глядя ей в лицо. – Ты вообще дома не сиди, не сиди! Ты в театр приходи, я тебе тут дело в два счета найду.
– Не хочу я в театр, Юра. Ты же все знаешь.
Юриваныч горестно покивал. Федю они не замечали.
– Ты присядь, присядь. Вот сюда. Может, чайку попьешь? У нас Ленка такой чай заваривает, с имбирем! Говорят, он сил прибавляет, но у меня только сердцебиение от него. Попьешь?.. Или коньячку лучше?
– Юр, ну что ты? Я его терпеть не могу, коньяк этот, с самой юности.
– Да знаю, знаю я!.. Тогда чаю! Феденька, родимый, скажи в приемной, чтобы чайку нам погорячее. Скажешь?..
Федя кивнул. Оказывается, все они замечали!..
В приемной Федя сказал про чай, подумал и вернуться в кабинет все же не решился, хотя ему очень хотелось послушать, о чем станут говорить директор и вдова режиссера. Он приткнулся на стул возле окна, написал длинную эсэмэску матери, потом – короткую – отцу и напоследок смешную брату и сунул телефон в наколенный карман безразмерных брезентовых штанищ. Василисы не было, ушла, конечно, вообще все разошлись, остались только секретарша и полная дама с высокой прической. Дама куталась в пуховую шаль, и от одного взгляда на эту шаль Федю неудержимо тянуло чихать.
